Ни одно живое существо на планете не достигло такого «успеха» в саморазрушении, как человек. Сегодня большинство людей методично и целенаправленно копают себе могилу: кто-то ложкой, кто-то рюмкой, кто-то компьютерной мышкой, проводя сутки напролёт в виртуальной реальности компьютерных игр.
И самоуничтожительные формы поведения стали настолько привычными для нас, что это уже считается нормой. А для здорового образа жизни нужны веские основания, как минимум – тяжёлая болезнь, которая просто не позволяет дальше заниматься саморазрушением. Доходит до смешного: чтобы отказаться от алкоголя или мяса, нужно найти «оправдание» для окружающих, – по какой причине человек более не намерен себя разрушать. И человеку порой проще сказать, что болезнь не позволяет дальше разрушать себя, чем слушать о том, что он «попал в секту».
И методов саморазрушения, которые сегодня в обществе воспринимаются в качестве нормы, огромное количество. К сожалению, некоторые из них остаются популярными даже среди тех, кто ведёт здоровый образ жизни. Одно из таких явлений – мат или бранные слова.
Даже в среде духовных практиков есть некая прослойка людей, которые придерживаются теории о том, что мат – это исконно русское явление, это слова, которые несут мощную энергетику, и ими можно, что называется, «продавить реальность». Такие люди обычно приводят какие-то совершенно дикие примеры о том, что, дескать, на стройке или в армии без мата вообще не обойтись, дескать, мат – это едва ли не инструмент для созидания при определённых условиях. Впрочем, старо, как мир. Если у человека есть какая-либо вредная привычка, в большинстве случаев ему гораздо проще подвести под эту привычку целую философскую концепцию, чем просто приложить к себе усилия и преодолеть своё ограничение.
Впрочем, в этой теории есть доля правды. Матерные слова на самом деле несут в себе мощную энергетику, только вот это энергия, которая нас разрушает. Атомная бомба – это тоже мощная энергия, но, надо полагать, желающих, чтобы эта бомба просвистела над их городом, найдётся немного. С матерными словами ситуация примерно та же: это мощная энергия, но она призвана разрушать наше тело и психику.
Люди матерятся, чтобы быть как все
Это самая распространённая причина. И распространена она в первую очередь среди парней.
Как-то раз я слушал лекцию по психологии, и лектор описывал вот такую ситуацию. Представьте, учится в школе ребенок-подросток. Учится хорошо, ведет себя культурно, вежливо разговаривает с учителями. Про него все говорят: «Какой хороший мальчик!»
И вот этот ребёнок после уроков выходит из школы. Идет домой и видит, как ему навстречу идёт толпа хулиганов. Как только он их замечает, он тут же начинает плеваться, материться, развязно себя вести. От прежнего «хорошего мальчика» не осталось и следа.
Почему так получается? Что школьник хочет сказать вот этим своим поведением тем хулиганам, которые идут ему навстречу?
«Не бейте меня. Я такой же, как вы. За что вам меня бить?»
Другая ситуация. Представьте, что солдата-срочника по какой-то причине переводят из одной части в другую. Эта другая часть – уже сформировавшийся коллектив, где принято ругаться матом. Солдат попадает в этот новый коллектив и видит, что каждый использует мат в речи. Если он не будет материться, он сразу обратит на себя внимание. Его даже могут «проверить»: «Ну-ка скажи «…». Ты что, не ругаешься матом? Культурный что ли такой?»
Вот и получается: либо противопоставить себя всему новому коллективу, стать «белой вороной» в социуме, либо стать таким как все. То есть начать говорить на том языке, на котором говорят все остальные участники социума.
Сила, данная слову
Когда человек произносит хотя бы одно слово, через это слово он передаёт вам также свою энергию. Если энергия человека была отрицательной, то, вероятно, вы будете затронуты словами человека, так как вода в вашем теле поглотит эту энергию.
То есть, вы также пропитаетесь этой негативной энергетикой.
Если человек ругается и все время, то, вероятно, он будет посылать вам много отрицательной энергии, даже если ругательные слова не предназначены для вас.
Люди матерятся, чтобы быть выше в социальной иерархии
Предположим, что есть условный класс, где дети не ругаются матом. Ну вот допустим, что такой класс есть.
В класс попадает новенький. Он замечает, что мат никто из детей вокруг не использует. И начинает материться. Не при учителях, разумеется, но на перемене или когда все собираются домой после уроков. В общем, находит для этого время.
Зачем? Чтобы самоутвердиться. Мат в нашем «правильном» классе – что-то запретное. А новенький хочет показать окружающим детям: «Вот, смотрите, вам нельзя, а мне можно! Я ничего не боюсь, я круче вас всех!»
Переносимость боли
Всем знакомы такие ситуации, когда случайно можно ударить локоть об острый предмет и на несколько мгновений испытать резкую и очень неприятную боль. Людям, которые привыкли нецензурно выражаться, гораздо легче перенести это состояние, так как они могут вдоволь выругаться. Это может показаться странным, но ученые установили, что такой выброс негативной энергии может иметь эффект обезболивающего.
В основе мата – страх
Две причины из трех, которые я описал выше, сводятся к одной – к страху. Человек матерится, потому что боится. Боится одиночества. Боится быть отвергнутым, не реализовать свои амбиции, остаться навсегда изгоем.
Используя в речи матерные слова, мужчина или женщина пытается «отвоевать» свое место в социуме, показать свою силу.
Обращаю внимание
Я в этой статье не рассматриваю ситуации, когда человек использует мат, чтобы оскорбить другого. Я говорю о ситуациях, когда нецензурная лексика становится частью повседневного лексикона человека. С оскорблениями всё понятно и прозрачно.
КАКИЕ НЕЙРОНЫ «ОТВЕТСТВЕННЫ» ЗА БРАНЬ
Все мы знаем, что человеческая речь не является полностью контролируемым процессом, тем более, речь эмоциональная.
Последние годы ученые исследуют нейронные механизмы сквернословия, изучая мозг больных синдромом Туретта.
Синдром Туретта — редкое неврологическое расстройство неизвестного происхождения, характеризующееся нервными тиками, гримасничанием и непроизвольным выкрикиванием грубой нецензурной брани. Такая болезненная непреодолимая ругань получила название «копролалия» (от греч. «копрос» — кал, грязь и «лалия» — речь).
Почему нас тянет к «запретному» мату и почему мат вообще «запретный»
Действительно, почему матерная лексика «табуированная»? И почему некоторых из нас так тянет к этому «запретному» плоду?
Чтобы ответить на этот вопрос, давайте перенесемся на много-много столетий назад.
В плане эволюции человека мат был прогрессом, а не регрессом. Люди осознали, что для того, чтобы отомстить обидчику, вовсе не надо проливать кровь. Можно просто сказать слово.
И возник вопрос о том, какие слова говорить. Какие слова смогут ранить другого человека в самое сердце.
Для любого древнего племени очень важными были родственные чувства, кровные узы. И самое страшное оскорбление, которое можно было нанести мужчине или женщине – это сказать об интимной связи с самым родным ему или ей человеком – с матерью.
Отсюда и эта категория – «матерные» слова.
Почему к ним такое негативное отношение в интеллектуальных и культурных кругах? Потому что это самые отвратительные слова, которые есть в языке. Это слова, которые были созданы, чтобы оскорблять самое дорогое, что есть у человека.
К сожалению, вот об этой «предыстории» мало кто знает и мало кто говорит. И детям, подросткам, а потом и повзрослевшим парням и девушкам кажется, что мат – это просто что-то такое запретное и потому интересное. Запретный плод сладок.
«Мат несёт мощный заряд культурной деградации». Ч.1
Грязная брань – практически «норма» современной жизни. Что такое мат? Почему он табуирован в обществе, думающем о своем настоящем и будущем? Что означает матерщина из глоток подростков и девушек?.. О сути явления рассказывает Кавказскому геополитическому клубу редактор сайта «Культуролог» Андрей Карпов.
— Уважаемый Андрей Владимирович, все мы с детства знаем, что материться — плохо (чуть позже узнаём, что — грешно). А почему, собственно? Почему мат — это «плохие слова», как говорят в детстве, или сквернословие, как определяют это во взрослой жизни? Почему Церковь так внимательна к этому греху?
— Раньше про человека, который матерится, говорили: ругается по-чёрному. Ругаться вообще плохо. Но наш народ матерную ругань поставил отдельно, дав ей определение чёрной (т.е. особо дурной) брани.
Ругань вообще имеет два корня. Один — это словесный поединок: сходясь с врагом, воины сначала пытались поразить противника словом. Отсюда, собственно, и синоним ругани — брань. Если мы бранимся с людьми, которые нас окружают в обыденной жизни, мы присваиваем им образ врага, что, конечно, есть преступление против заповеди любви. Но историческая память (например, в виде фольклора) хранит сцены перебранки с подлинными врагами, возвращая брани исконный смысл, и тогда она воспринимается положительно.
Другой корень — ещё более мрачный. Это — языческое магическое мировосприятие. Ругательства часто выглядят как проклятия. В древности человек верил, что слово имеет реальную силу, и, пожелав во всеуслышание другому человеку зла, можно действительно обрушить несчастье на его голову. Но и в древности человек понимал, что подобные действия просто так не проходят. Призывая зло себе на службу, придётся послужить и ему. Нужна жертва. За проклятие придётся расплачиваться.
Дух магизма, выветрившийся из прочих бранных слов, долго сопровождал матерщину. Суть мата в том, что человек ругается запретными словами. В соответствии с логикой чёрной жертвы, чем большее преступление ты совершаешь, тем большую награду тебе дают силы зла. Если ты произносишь то, что произносить запрещено, твои слова получают особую злую силу. Поэтому не случайно, что мат всегда выливался в поругание святынь. Сквернословие стало знаком сознательного служения злу. Именно поэтому в традиционной русской культуре матерщинник считался человеком, бросившим обществу вызов; да он и был таковым. Естественно, что общество относилось к сквернословию негативно, а Церковь вполне заслужено видела в мате обращение к сатане — почти что чёрную «молитву».
Также не менее важно, что семантика матерных слов, как говорится, «ниже пояса». Подобная локализация позволяет низводить на этот уровень всё, на что обращается матерная брань. Она несёт мощный заряд культурной деградации. Сегодня мат не выглядит богоборчеством, но его дьявольская природа проявляется именно в этом: он разрушает культуру, прежде всего, её навершие, то, что задаёт планку и поддерживает духовную высоту.
— С чем связано табу на мат в общественных пространствах и особенно «при детях» (так, во всяком случае, было в моем детстве, проходившем в обычном московском спальном рабочем районе)? Почему еще совсем недавно этот запрет строго соблюдали даже опустившиеся члены общества (я узнала наиболее распространенные матерные слова лишь в четвертом-пятом классе, хотя это, наверное, уже отставание в развитии — у нас алкаши при детях не матерились, не говоря уже о том, чтобы услышать это в семье)?
— Ребёнок чист. По крайней мере, этот тезис естественен для традиционной культуры. Советская культура была во многом традиционной. Это наследство мы вынесли из СССР, но потом оно быстро утратилось.
Естественное желание — сохранить чистоту. Если ребёнок чист, то его надо оградить от грязи. Даже матерящийся человек понимал это и старался по возможности сдерживать свой язык.
— Как объяснить, исходя из этого, столь свободное употребление матерных и бранных слов сейчас? Их можно увидеть в печати, услышать в песне (причем не только специфически-субкультурной — помню, как поразилась, впервые услышав матерно-музыкальные рифмы из обычного ларька с шаурмой на станции метро «Баррикадная»), наконец, родители могут совершенно спокойно, что называется, при всех, «послать» матом ребенка или друг друга при том же ребенке и других детях? Общее снижение культурного уровня — это понятно, но ведь советский пьющий пролетариат не позволял себе ничего подобного. Наверное, нужно делать скидку «на Москву», но, по рассказам, публичное употребление мата не было нормой и в провинции. Что же было выпущено на волю в девяностые?
— Большая беда — мы утратили ценность чистоты. Мы разучились её беречь. Дихотомия чистое/нечистое больше не работает. Посмотрите, какие фильмы порою маркируются как семейные: они полны пошлости и грязи. Хорошо, в них нет откровенных постельных сцен, но это не означает, что они свободны от скабрезностей.
Визуальная грязь требует адекватного словесного выражения, которое и есть мат. Если раньше мат был языком пьяного состояния — человек мог материться, выпив, но не позволял этого себе в трезвом виде (а не позволял потому, что хотел сохранить для себя какие-то ценности, какой-то объём чистоты), то теперь мат оторвался от опьянения. То и дело можно услышать, что все ценности — относительные. Что человек может формировать себя, как хочет, что надо дать себе как можно больше свободы. Вот и получается, что уже нет того, что следовало бы хранить.
Этот процесс начался не вчера. И не с развалом СССР. Уровень пошлости потихоньку рос уже в советском кинематографе. Но крах Советского Союза стал единовременным обнулением многих смыслов. Русский народ словно окунулся в дурную свободу. Это затронуло и языковую среду.
Среди деловых людей советской эпохи (партийных работников, директоров и т.д.) было принято по случаю подпускать «матерок». В узком кругу матерились очень многие. Поэтому, когда объявили свободу, все начали материться открыто. Право высказаться матом стало одним из её проявлений. Про детей как-то забыли. Дети вообще мешают наслаждаться свободой. А потом оказалось, что дети — уже не чисты. Атмосфера, созданная ранее вокруг детства, представляющая мир детства чем-то особенным, рассеялась. Теперь мира детства больше нет. Дети погружены в тот же мир, что и взрослые, приобщены к общей культурной грязи.
— Мат — новая норма современной молодежи. Неудивительно, ведь матерные демотиваторы составляют огромную долю контента социальной сети вКонтакте, их в обязательном порядке, ежедневно и многократно видят подписчики практически любого крупного «развлекательного» паблика. Это сознательная политика или, наоборот, создатели подобного контента следуют за молодежной модой?
— Я бы не назвал мат «новой» нормой. Молодёжь всегда была в зоне языкового риска. Очень многие «пробовали» мат в детстве или отрочестве, хотя в результате не приняли его, и во взрослой жизни не матерятся. Процесс взросления состоит в том, что ты должен перейти от следования заповедям в силу внешнего (родительского) принуждения к следованию им в силу личной внутренней мотивации. При этом подросток всегда пробует запреты «на прочность»: что будет, если я поступлю не так, как мне говорят взрослые? Действительно ли это приведёт к пагубным последствиям? Языковые запреты в некотором отношении сломать проще всего: последствия не так очевидны; если не материться при родителях, то они так и будут оставаться в неведении. При этом в подростковой среде ты будешь «крут». «Крутость» вообще, как правило, измерялась способностью нарушать установления взрослых.
Этот налёт «крутизны» на мате остался и сегодня, несмотря на то, что абсолютный запрет на матерщину в обществе снят. Взрослые и дети часто находятся в едином матерном словесном пространстве. Но матерщина как бы прибавляет брутальности. Ребёнок наивен, слаб. Подросток хочет быть жёстким и сильным, такими он видит взрослых. И он матерится, чувствуя, что это прибавляет ему жёсткости. Тем более, что взрослые открыто матерятся. При этом чем «круче» взрослый, тем более вероятно, что он матерится.
Наиболее востребованный подростками контент социальных сетей создают сами подростки или молодые люди, которые ими недавно были. Конечно, в определённой степени молодёжь легче поддаётся манипуляциям, поэтому её пытаются использовать и люди постарше; однако для того, чтобы вести подростков, куда тебе нужно, им надо давать то, что они готовы брать. В плохую сторону всегда идти легче, потому как тут возникает консенсус греха с грехом: неблагая цель лучше усваивается, потому как следовать ей можно, потакая собственным слабостям.
— Поразительно, но «матом разговаривают» между собой и некоторые «влюбленные» (что таковых немало, мы практически ежедневно убеждаемся на улицах и в метро). Любовь — и мат, как это возможно? Что значит употребление подобных слов в любовном контексте?.. Отсутствие уважения? Отсутствие любви?..
— С уважением и с любовью плохо по-разному. Понятие уважения попросту утрачено. Что значит — уважать? Кого? Своего… партнёра? Партнёра по бизнесу можно уважать, потому как вы с ним строите совместное будущее. А у многих нынешних пар подобной задачи даже и не стоит. Они не спешат, как это говорится, «оформлять свои отношения». Просто сошлись — потому что (ещё одна расхожая фраза) «им хорошо друг с другом». Сегодня сошлись, завтра разойдутся. Но даже когда речь о будущем всё же идёт, и почва для уважения обнаружена, это уважение не является настоящим. Его основой всё равно остаётся эгоизм. «Я уважаю тебя» в этой системе означает «ты мне нужен». Центром мира для современного человека является он сам. Современный человек дорожит всеми проявлениями своей личности. Он ни в чём не готов ужаться, сдержать себя. Поэтому, если он матерится, то он будет материться и будучи «влюблённым».
Любовь же сегодня низведена до плотских отношений. Её центром является сексуальная практика. Раньше эту сторону отношений было принято укрывать в тени, в частности, она не обсуждалась — не только публично, но и между супругами. Теперь же считается, что говорить «об этом» — нормально. Но, если не пользоваться научным языком, разговор на тему постельной жизни выходит довольно грубым, и граница, отделяющая здесь «нормальную» речь от мата, оказывается легко проницаемой.
— Одна из самых настораживающих тенденций — активнейшее употребление мата и бранных слов девушками. Создается впечатление, что, в отличие от ровесников-парней, которые, скорее, «говорят матом», для девушек это часто больше, чем «просто (плохие) слова». Не случайно в молодежную моду (даже в относительно солидных глянцевых изданиях) вошло повсеместное употребление выражения «черт побери!» (и т.п.), зачастую в совершенно не уместном для этого контексте («черт возьми, я имею право купить эту палетку теней!»). Слова покрепче, причем без всяких, хотя бы формальных, извинений, запросто вставляют в свою устную и письменную речь разнообразные тренеры, пиарщики, журналисты и другие публичные люди женского пола. Создается впечатление, что они бравируют этим (чем? кого этим можно удивить?..). Многие девушки настолько привыкают к постоянному употреблению мата, что не могут расстаться с ним даже в группах, посвященных, например, моде или рецептам. Мат фактически неконтролируемо изливается из женских глоток. О чем это сигнализирует?
— Нам же готовят переход от пола к гендеру. Культурное разделение на мужское и женское списывают в архаику. Различные роли предполагаются лишь в «сексуальной игре», а в прочих сферах человек должен превратиться в некое бесполое, усреднённое существо. В России этот процесс пока не зашёл далеко и красную черту мы не переступили, однако культурная среда испытывает определённое давление в этом направлении. Особенно чувствительна к нему молодёжь. Если наши парни ещё не готовы подражать девушкам, то девушки уже практически расстались с классической моделью женского поведения. Женщин назвали «слабым полом», а в современном мире никто не хочет быть слабым. В результате, вместо девушек у нас сегодня всё больше «пацанки». Для тех, кто пошёл по этому пути, мат становится чем-то вроде инициации или опознавательной метки. Матерясь, девушка как бы говорит: «меня нельзя считать слабой». Жёсткость речи уравнивает её с мужчинами. Это — равенство, которое ничего не стоит, но которого легко достичь.
К тому же, тут есть и такой момент: в мате ищут уверенности. Современный человек испытывает колоссальное давление. От него ждут, что он сам себя сделает. Ему не на что опереться. Бога он не знает, традиции его лишили, общество его оставило на произвол судьбы. Сегодня ты успешен, завтра с тобой что-то случилось: болезнь, нервный срыв, бытовая беда, — и весь твой успех в мгновение исчезает. Лишенный подлинного фундамента, человек сегодня особенно слаб. Эта слабость объединяет и мужчин, и женщин. Но признаваться в слабости нельзя — это противоречит идеалу самодостаточной, ни в ком и ни в чём не нуждающейся личности, ставшему сегодня модным культурным шаблоном. И чтобы убедить себя и окружающих в том, что ты не даёшь слабины, выдерживаешь давление и не пасуешь перед обстоятельствами, человек прибегает к всё более жёсткой лексике. Мат словно прибавляет силы. В какой-то степени это так и есть: в мате заключена энергетика отчаянности. Человек примиряет себя с миром, спускаясь вниз: если мир так плох, если среда — агрессивна, я тоже буду плох и агрессивен, я стану адекватен среде, и этим повышу свои шансы на выживание. Какое-то время это решение работает, а потом человек может окончательно сломаться. Ведь принимая ситуацию как исключительно негативную, он лишает себя возможности изменить её к лучшему.
Окончание следует
Категоризация русской бранной лексики
В. М. Мокиенко предложил свою систематизацию такой лексики. В его понятии «обсценная лексика» и «бранная лексика» пересекаются, но не являются тождественными.
Брань — порицательные и оскорбительные выражения, а обсценная лексика — грубые непристойные слова. Но эти группы связаны одинаковым признаком — эмоциональный ответ на нежданные отвратительные поступки.
Мокиенко разделяет бранный лексикон по функциональным и тематическим свойствам на такие группы:
- Названия людей со скверной характеристикой (ничтожество, проститутка).
- Наименования социально запрещенных частей тела.
- Название процесса совершения полового акта.
- Наречение некоторых физических потребностей (отправлений).
- Наречение «результатов» некоторых физических потребностей.
Определение ненормативной лексики
Если рассматривать всеобщий случай, то ненормативная лексика — совокупность слов, которые не прижились в русской речи и находятся вне литературной нормы.
Сюда относятся варваризмы, диалектизмы и неправильные или придуманные слова (неологизмы авторского происхождения), да и просто хамские выражения.
Часть последних не воспринимается, а отдельные настолько тесно входят в русский язык, что стают неотделимой частью речи.
К примеру, в былое время Велимир Хлебников выдумал слово “летчик”, а Михаил Ломоносов-слово “градусник”.
Ненормативной лексикой также называют обсценную лексику (от лат. оbscenus) со значениями непристойности, распутности, безнравственности.
Русское сквернословие является одним из разделов последней. Вся разновидность матерных выражений берет исток от трех понятий, имеющих значения человеческих гениталий, а также полового акта.
История возникновения
На сегодня имеется не один вариант возникновения такого лексикона на Руси. По первому из них бранный лексический набор был принесен татаро-монголами во время захвата русских земель.
Этот вариант не очень нравится отдельной группе историков. По их утверждению, кочевники не использовали матерных слов в своем языке. Во время раскопок отыскали страницы, которые еще до прихода захватчиков содержали бранные выражения. Другой вариант берет начало с периода язычества.
Для облегчения деторождения предки применяли заговоры, в которых использовали подобные выражения. А колдуны вставляли их в свои проклятия. Принятие христианства повлекло за собой изменение системы ценностей. На всю символику, связанную с половыми органами, а также с половым актом, наложился запрет.
Исследователи русской ненормативной лексики
Большей частью русский непристойный лексикон изучался зарубежными исследователями. На Западе после семидесятых годов даже были изданы несколько статей на эту тему.
Свою публикацию «Матерный словарь как феномен русской культуры» А. Плуцера-Сарно посвятил исследованию русской бранной лексики. Вдобавок за границей были напечатаны начальные работы русских исследователей В. Быкова и Б. Успенского.
В России первую исследовательскую работу на тему матерных выражений написал доктор филологических наук профессор В.И.Жельвисон «Поле брани. Сквернословие как социальная проблема».
В 1998 году российскими ученными Дмитрием Добровольским и Анатолием Барановым была издана книга «Русская заветная идиоматика».
На протяжении 25 лет Алексей Плуцер-Сарно составлял двенадцати томный «Словарь русского мата». Лишь в 2001-2005 годах были изданы две первые книги.
