Паранойя – описание болезни и её стадии

Слово «паранойя» в психиатрии, да и вообще в быту, известно и используется уже довольно давно. Согласно его первоначальному значению, это понятие подразумевало любую форму извращения ума, однако, начиная с восьмидесятых годов за словом «паранойя» закрепилось новое значение, которое сохраняется по сей день.

В наши дни паранойя

– это уникальная форма психоза, которая сочетает в себе нелогичные и даже бредовые идеи, свойственные психическим отклонениям и сохранение нормальных умственных способностей, эмоционального фона и процессов мышления.

Симптоматика паранойи

Возникнув однажды, нелогичные мысли способны удерживаться в подсознании, откуда их уже практически невозможно устранить какими-либо убеждениями. Кроме того, у них есть способность размножаться как посредством логической разработки, так и с помощью появления новых идей и мыслей, которые появляются аналогично первоначальным. Большая часть содержания их мыслей и бреда связана с обманами чувств, чаще всего с галлюцинациями. В большинстве случаев, навязчивой мыслью параноиков является мания преследования

. Особенно это характерно для начальной стадии болезни. На более поздних стадиях второй навязчивой идеей становится
мания величия
.

Стадии развития и погружения в свой выдуманный мир

Мания преследования развивается постепенно в три стадии, для каждой из которых характерны свои симптомы и признаки:

Первая стадия характеризуется наличием первичных признаков развития паранойи. Начинает проявляться замкнутость, излишнее беспокойство, повышенный уровень тревоги.
На втором этапе симптомы нарастают. Поведение становится более беспокойным, человек не способен взаимодействовать с окружающими и адаптироваться к социуму. Страх становится постоянным спутником, начинаются открытые претензии к окружающим.
На третьем этапе начинаются неконтролируемые признаки агрессии, развивается тяжелая депрессия. У особой категории больных на фоне страхов и депрессии возможны попытки самоубийства. Поведение становится подозрительным и настороженным. Появляется недоверие к окружающим людям. Возможно неверное истолкование происходящих событий. Больной совершает несвойственные вещи, которые совершенно не соответствует повседневным привычкам. Особенно следует подчеркнуть, что все мысли индивидуума сконцентрированы на его исключительной личности и особенности своего значения для общества. Также характерно стремление к самоизоляции, направленное на ограничение влияния окружающей среды.

Статья в тему: Фолиевая кислота для мужчин — полезные свойства, показания к назначению и инструкция по применению

На первичном этапе развития мания преследования выглядит вполне безобидно, но уже в этот период расстройство мешает человеку жить полной жизнью. Живя в постоянном страхе и напряжении, больной провоцирует развитие других психических и соматических заболеваний. Особенно тяжело приходится родственникам и другим людям, которые окружают такого человека.

Стадии паранойи

Паранойя – это заболевание с хроническим течением, в котором чётко отслеживаются три стадии:

Первая стадия

Подготовительный этап – бред ещё не проявляет себя в словах и поступках больного и на данном этапе диагностировать заболевание практически невозможно. Паранойя обнаруживается только в дальнейшем, причем на следующих этапах становится очевидным, что бредовые мысли вынашивались в сознании пациента месяцами – просто не сказывались на его поведении и в других внешних проявлениях. Продолжая, на первый взгляд, свою обычную жизнь («оставаясь собой»), пациенты-параноики становятся всё более недоверчивыми и подозрительными. Они начинают замечать, что к ним «как-то по-другому» относятся, их жизни и достоинству угрожает опасность, их преследуют неизвестные (часто и вымышленные) лица и так далее. Пациенты начинают принимать меры самозащиты, они с каждым днём всё более враждебно относятся к потенциальным «врагам» – например, к полицейским, социальным работникам, а нередко и просто ко всем людям без разбора.

Вторая стадия

Вторая стадия паранойи может продлиться много лет. Она связана с активной разработкой бредовых идей и мыслей, зародившихся на первой стадии. Эта стадия – основная. У больного возникает невероятно сложная картина мира, основанная на бредовых мыслях и галлюцинациях. В ней, чаще всего, параноик окружен всевозможными опасностями – за ним следят агенты спецслужб, их телефоны прослушивают и даже мысли читают. Им мерещатся враждебные лица и неприятные сцены, они слышат голоса и прочее. Им навязывают слова и мысли, которые могут их скомпрометировать и вообще, по их мнению, весь этот мир был создан, чтобы убить их, довести до отчаяния, самоубийства и так далее. Поддавшись этим идеям, пациенты становятся подавленными и нервными, их очень легко вывести из себя, они становятся вялыми и апатичными, теряя всякий интерес ко всему, кроме своей мании преследования
. Они всегда осторожны в общении, чтобы ненароком себя не скомпрометировать. Заметив, что их считают сумасшедшими, стараются всячески скрыть своё мировоззрение и ещё больше изолируют себя от общества. Однако, из-за страха и озлобления параноик способен потерять самоконтроль и постараться нанести вред потенциальным виновникам заговора, вплоть до публичных оскорблений и покушения на жизнь.

Третья стадия

Лечение паранойи

Главной проблемой в лечении паранойи является то, что сами пациенты себя больными не считают, а потому подолгу не обращаются к специалисту. Кроме того, у параноиков довольно поздно проявляются заметные окружающим симптомы, так как видимая адекватность сохраняется долго. Впрочем, до сих пор не выработано хоть сколько-нибудь эффективного метода лечения паранойи. Один из возможных методов – химиотерапия. Однако, стоит заметить, что главной проблемой в лечении паранойи остаётся социальная адаптация пациента и восстановление его доверия к людям.

Преимущества лечения паранойи в нашей клинике

Наши сотрудники имеют большой опыт лечения паранойи.
Применяем комбинированную терапию
. Подбираем медикаментозные препараты индивидуально. Сочетаем лекарства с курсом психотерапии, физиолечения, диетотерапии, лечебной физ.культуры и массажа чтобы сделать лечение эффективнее.
Лечим сложные случаи
. Принимаем пациентов, которые воспринимают лечение как попытки удерживать их, контролировать сознание. Снимаем острые нарушения мышления, после чего убеждаем пациента в своем желании помочь, мотивируем его согласиться на лечение.
Лечим в стационаре
. Помогаем поместить в стационар, даже если больной сначала отказывается от обращения к психиатру, от лечения и от госпитализации. Размещаем в общих или индивидуальных палатах, приставляем медперсонал для постоянного наблюдения. Внимательно следим за психическим и физическим состоянием больного. Создаем условия, способствующие выздоровлению.
Предоставляем отчеты родственникам
. Проводим регулярные занятия с родственниками, где полностью информируем о состоянии, прогнозах, обучаем правильному поведению с заболевшим и оказываем психологическую помощь. При выписке предоставляем выписной эпикриз с указанием всех результатов исследований, всего проведенного лечения, рекомендаций, при необходимости выписываем рецепты и даем лист нетрудоспособности («больничный»).
Не ставим на учет
. Лечим анонимно, не сообщаем по месту работы пациента, не ставим на учет в психдиспансер.
Работаем круглосуточно.

Чтобы записать родственника на прием к психиатру или вызвать врача на дом, осуществить госпитализацию — позвоните. Задать вопросы врачу можно по телефону или оставив заявку.

Словарь терминов

В этом разделе мы собрали все термины, с которыми вы могли столкнуться в этой статье. Постепенно, мы соберём из этих пояснений настоящий словарь нарколога-психиатра. Если какие-то понятия остались для вас непонятными – оставляйте ваши комментарии под статьями нашего сайта. Мы обязательно поможем вам разобраться во всём.

Бред (бредовый синдром)

– расстройство психики, которое характеризуется ошибочными, совершенно неконтролируемыми суждениями у пациента. Эти суждения способны формироваться без каких-либо объяснений, причин или соответствующих условий для этого. Данный синдром проявляется у больных шизофренией, а также у людей, страдающих заболеваниями центральной нервной системы сосудистого и атрофического характера. Кроме того, развитию бредового синдрома подвержены и пациенты, у которых диагностированы психозы.

Паранойя

Психозы

– это непродолжительные обратимые психические расстройства, которые возникают у человека вследствие психических травм. Для них характерна острота, тяжесть и глубина нанесенного ментального вреда. Возникает продуктивная и негативная симптоматика. Немецкий психолог и психиатр Карл Ясперс сформулировал концепцию, заключающуюся в том, что реактивные психозы происходят из-за конфликта личности с непереносимой для неё реальностью. Это определение вошло в учебники и, во многом, стало классическим.

Причины развития

Параноидный синдром, чаще всего, развивается у людей в возрасте около 30 лет. Его причины до конца не установлены, и специалисты выдвигают только теории по поводу возникновения патологии. Доказано, что паранойя часто имеет наследственную связь.

Другие факторы, которые могут повлиять на психоэмоциональное состояние человека и способствуют развитию патологии:

Перенесенное насилие, что часто случается в детском возрасте.
Высокая требовательность родителей к ребенку и строжайший контроль с их стороны.
Вредные привычки, которые расшатывают нервную систему.
Конфликтные ситуации, которые не удается разрешить.

Паранойя может быть спровоцирована особенностями личности конкретного человека. Параноик – это всегда ранимый человек с повышенным самомнением. Патологическое состояние диагностируют часто у людей, обладающих развитым мышлением и сильным, но при этом неуравновешенным характером. На фоне такого сочетания развиваются такие черты:

Недоверчивость.
Деспотичность.
Педантизм.

Бред ревности

Симптоматика

Учитывая вышесказанное, далее будем говорить о бреде ревности в мужском варианте. Для получения гендерной инверсии достаточно изменить родовые окончания.
Осевым, синдромообразующим симптомом данного расстройства выступает чувство… ну, понятно. Однако следует понимать также, что в словосочетании «бред ревности» ключевым является первое слово, а не второе. Остальное – нюансы, во многом детерминируемые клиническими особенностями основного заболевания. Так, лица с хроническим алкоголизмом, возрастными дементирующими процессами или иной органической патологией зачастую небрежно подходят к сбору доказательной базы. Им достаточно «просто знать, и всё», либо же опираться на незатейливые люмпен-пролетарские силлогизмы вроде: «Все женщины – бл… удницы. Ты – женщина. Следовательно, ты – …». Дефиниции и обвинения, которые в этом случае ревнуемая выслушивает в свой адрес, заставили бы покраснеть самый разнузданный организм из подворотни. У алкоголиков и «органических» пациентов, кроме того, в силу ряда причин гораздо ниже тот порог, за которым заканчивается мужчина и начинается грозный единоборец, кулачный боец и суровый наказыватель неверных жен, – иногда импульсивный, эксплозивный и отходчивый, а иногда трудолюбивый и добросовестный, как ветеран охоты на ведьм во времена инквизиции.

Иное дело, когда бред ревности развивается в рамках шизофрении, особенно если больной обладает высоким интеллектом или, упаси Боже, имеет отношение к силовым структурам, что зачастую долго остается возможным благодаря фасадной сохранности социальных и профессиональных навыков. В некоторых случаях сбор «доказательств» осуществляется с применением таких технических средств и, главное, с такой неистощимой изобретательностью, по сравнению с которой ЦРУ показалось бы мелкой склочницей у замочной скважины.

Более или менее универсальной, этиологически независимой тенденцией можно считать унизительные, а чаще омерзительные проверки, которым регулярно подвергаются жертвы. После каждого расставания, – не имеет значения, длилось ли оно три месяца, три часа или три минуты, – ревнуемая обязана предъявить для подробного исследования сумочку, одежду, волосы, нижнее белье, полость рта, грудь, половые органы. При этом аффективный напор, бредовая индукция и шантаж («Если ничего не было – просто докажи!») могут быть настолько мощными, что жертва с буквально парализованной волей выполняет все требования. А потом, спустя какое-то время, чаще всего затрудняется объяснить: зачем, собственно, она все это терпела, если задолго до разрешения (того или иного) этой невыносимой для нее ситуации уже «догадывалась, что он болен». Впрочем, психиатры и патопсихологи подобных вопросов обычно не задают: к тому моменту жертву нередко приходится уже лечить, а не расспрашивать. И опять же, факт: наши женщины, в отличие от западных, под действием ряда причин, особенностей менталитета, внутренних мотивов и ценностей, – гораздо чаще терпят и надеются до конца, упрямо шепча запекшимися от крови губами: «Бабья доля такая», или «Не брошу, он же болен», или «Все так живут», или бессмертное «Бьет-значит-любит», а то и «Сама виновата», или даже «Все равно он мой любимый и единственный». Нередко за пределами психических возможностей жертвы оказывается необходимость признать и сказать себе: это не ревность, это болезнь, она беспощадна и неумолима, она разрушает, она отравительница; она убила того человека, которого я любила, за которого выходила замуж и от которого рожала детей, больше его нет и уже никогда не будет, а если я еще немного потяну время, по ночам терзая зубами подушку, оплакивая и умоляя вернуться, то и меня не будет тоже…

Дети, которые растут в таких семьях, – один из наиболее тяжелых и трудноразрешимых аспектов проблемы. Эти сцены не предназначены, собственно, и для взрослых глаз, но детскую психику они попросту уродуют, порой необратимо. Самое страшное начинается тогда, когда ребенок становится заложником психологическим, финансовым («Подашь на развод – не дам денег, а алименты оформят минимальные, по официальной-то зарплате») или непосредственным, в самом прямом смысле слова, орудием шантажа. Такие ситуации особенно сложны для жертвы в тех случаях, когда мужу и отцу в течение длительного времени удается поддерживать все ту же сугубо внешнюю, фасадную видимость обычной, крепкой, дружной, здоровой семьи («Тебе все равно никто не поверит»). К счастью, в большинстве случаев пациент на словах декларирует любовь и неспособность жить без сына / дочери / детей, но по мере нарастания негативной апатико-абулической симптоматики постепенно утрачивает к ним всякий интерес, – не забыв при этом объявить, что дети не его, а «принесенные в подоле» и «нагулянные от любовников».

Другая общая особенность проистекает от самой сущности бредового расстройства. Выдвигаемые подозрения, а также «обвинения», «улики» и особенно «логические доказательства» могут быть поразительно, фантастически нелепыми, но для самого пациента они столь же реальны, как для здорового человека реальна, скажем, погода за окном или сумма наличными в кошельке. Поэтому доказывать что-либо, увещевать, оправдываться, взывать к здравому смыслу, привлекать в свидетели авторитетных для больного людей, – не только абсолютно бессмысленно, но и чревато ответной агрессией, аутоагрессией или какой-либо иной реакцией подобного рода. Ожидаемого результата от этих разговоров еще ни разу в истории, нигде в мире и никто из людей не видел, – если, конечно, это действительно бредовое расстройство, психотическое, а не невротическое или личностное. Жертвы, друзья и осведомленные о происходящем родственники чаще всего это «умом понимают» и «интуитивно чувствуют», но не могут «поверить сердцем и представить себе, как такое вообще возможно». Поэтому в разных семьях вновь и вновь воспроизводится одна и та же ошибка, одни и те же отчаянные попытки решить проблему мирно, уговорами, лестью, покорностью, совместными усилиями, бесконечным терпением, – лишь бы не выносить сор из избы (что люди скажут?!..) и не нести этот сор в психиатрическую больницу, в полицию, во внешний мир. Эта ошибка, увы, может оказаться фатальной для самого больного, для ревнуемой или, в редких случаях, для предполагаемого соперника. И даже если соперник физически сильней, то есть пытается вылечить ревнивца кулаками (а что еще может придумать среднестатистический мужчина, пусть даже умный, если он сильней и в нем говорят те же самые жесткие архетипические программы?), ситуация принципиально не изменится. Разница лишь в том, что в глазах больного с бредом ревности измена будет стопроцентно и однозначно доказана, – и экстраполирована на все прочие ситуации, которые, впрочем, сомнений и раньше не вызывали и в доказательствах не нуждались. Что тут, вообще, доказывать, если и так все ясно: сегодня ведь вторник и четное число, поэтому самолет вон в окне пролетел справа налево, а она хоть и сидела спиной к окну, но сначала все-таки допила чай и даже нарочно этак чихнула, чтобы поиздеваться дополнительно, потом накинула куртку и пошла выносить мусор, получив какой-то известный ей знак (любовники специально не позвонили ни в дверь, ни в телефон, – чтобы обмануть бдительность), а за три минуты в подъезде ого-го сколько всего можно успеть, вон какая усталая вернулась, и отвечать не хочет, только плачет, да и то как-то ненатурально …

Бытует в психиатрии неофициальный, но достаточно меткий жаргонизм: «вплести в бред». Так вот, в структуру монотематических бредовых переживаний пациентом может быть «вплетен» порой самый неожиданный, казалось бы, человек, – например, врач. Но здесь логика, по крайней мере, понятна: сговорился с женой-изменщицей, чтобы «упечь в психушку, а уж потом»… (варианты – получил взятку, проводит научный эксперимент, подговорил или запугал родственников, желает отобрать не только жену, но и квартиру, и т.д., и т.п.).

Зачастую ничего особо не меняет развод с переездом: пациент, применяя уже хорошо развитые, отточенные за долгие годы детективные навыки, рано или поздно узнаёт новый адрес и код подъездного замка, и начинается бесконечное столпничество под дверью, нескончаемые разговоры все о том же, ночные молчания в телефонную трубку, потоки сообщений в электронную почту и социальные сети, разбитые окна (если этаж позволяет), и снова попытки «выследить и доказать». Снова и снова. Снова и снова…

Если это бред ревности, больной найдет неопровержимые доказательства измены даже в космосе, прожив вдвоем с ревнуемой полтора года на космической станции и там же выпустив ее из поля зрения на пять минут.

И даже если происходит реализация бреда, т.е. больной наблюдает объективно совершаемый адюльтер наяву, своими глазами, или получает действительно неоспоримые доказательства, – например, от самой жертвы, доведенной до последней степени отчаяния и «восходящей к высокой степени безумства», – процесс продолжает прогрессировать своим ходом, мышление остается бредовым, а ситуация по-прежнему непредсказуемой.

Кто прав, а кто виноват, и изменяют ли эти жены на самом деле, и если да, то почему, и насколько вески в каждом случае основания ревновать… все это не имеет к теме статьи, поверьте уж, ни малейшего касательства. Это избыточные детали, несущественные подробности, интересоваться которыми профессионалу даже в голову не придет. Это все где-то там, в зоне условной нормы, конфликтологии, психологии семейных отношений, в крайнем случае – неврозологии.

Бред ревности относится исключительно к компетенции психиатра.

А случается действительно всякое.

Когда работаешь в клинике более четверти века, срабатывает закон больших чисел. То, что раньше было строкой в учебнике, превращается в человеческую судьбу. И таких строк с каждым годом все больше.

Пациент ***, 82 года, поступает с тяжелой черепно-мозговой травмой, которую штыковой лопатой нанес ему ревнивый сосед по даче (старше на два года, ревнуемая старше на четыре).

Пациент ***, 32 года, собирает всю семью у экрана, чтобы засвидетельствовать, наконец, факт измены жены (24 года), якобы зарегистрированный записью со скрытой видеокамеры. По убеждению пациента, жена изменяет ему с его же, пациента, родным братом (впоследствии выясняется, что первый брак больного распался по той же причине, после нескольких эпизодов явно неадекватного поведения), и единственные люди, кому он, пациент, поверит – это мама с бабушкой: «Всё сейчас увидите сами, и как скажете, так и будет!». Вся семья живет в большом частном доме. Об установленном видеорегистраторе жена знала. Пациент характеризуется родственниками как мягкий, от природы интеллигентный, очень аккуратный, «нудноватый», но заботливый семьянин и любящий муж. Отношения с братом стабильно-хорошие (!), родственные и, кроме того, деловые – братья являются партнерами по мелкому бизнесу. На экране ровным счетом ничего не происходит: пустая комната и изредка искажения явно технического характера (накануне пациент всю ночь провел за компьютером, якобы очищая запись от помех в программе нелинейного видеомонтажа). Указывая присутствующим на экран, больной неоднократно восклицает с торжествующей интонацией и мимикой: «Вы видели? Ну что, убедились наконец?». Ни мама, ни бабушка, ни брат, ни сама «изменщица» не видят ничего. В то время, когда производилась съемка, братья находились на работе, а жена с трехмесячным сыном (ребенок на грудном вскармливании) пребывала дома, причем практически постоянно на глазах у матери больного и его бабушки, о чем те и сообщают пациенту в резкой форме. После просмотра пациент, даже не особо раздосадованный «слепотой» или «сговором» ближайших родственников (ни то, ни другое вслух не высказал), с загадочной ухмылкой смотрит на жену – и остается при собственном мнении, т.к. «увидел все, что ему нужно», а остальным предоставит «в следующий раз более качественную запись». Известно, что в течение года перед описываемыми событиями больной стал выпивать по вечерам, дабы «заглушить невыносимую душевную и сердечную боль от постоянных измен жены» (жена в тот период несколько раз госпитализировалась с угрозой срыва беременности). Через три месяца после «просмотра» пациент поступает в стационар с клиникой отека мозга, причем доступные анамнестические сведения не исключают истинной суицидальной попытки [слово «истинной» употребляется здесь как антоним гораздо более распространенным демонстративно-шантажным попыткам – прим. Лахта Клиники]. Через сутки пребывания в коматозном состоянии – exitus letalis.

Медсестра ***, 54 года, присутствовавшая при коллегиальном обсуждении случая бреда ревности: «Редко? Да у нас, откуда я родом, там каждая третья баба так живет, и все молчат; одна вон повесилась месяц назад, мать мне написала, и еще одна в прошлом году как пропала без вести, так и ищут до сих пор, а муженек ее в конце концов совсем, говорят, спился»…

Пациент ***, 38 лет, служащий одной из контролирующих структур исполнительной ветви власти, находится в специализированном отделении СПЭ [судебно-психиатрической экспертизы – прим. Лахта Клиники]. В течение многих лет упрекал «слишком молодую и красивую жену» (по собственной формулировке больного) в ветреном поведении, непрестанном флирте «со всем, что движется», а затем и в супружеских изменах. В последние 2-3 года каким-то образом прослушивал телефон, установил сервис-маячок (трекер местонахождения абонента), просматривал все СМС-сообщения, взломал ящик электронной почты, затем установил «прослушку» и камеру слежения в офисе жены (частный нотариус, 34 года). На одном из отснятых фрагментов якобы видел, со слов, «промелькнувшую голую спину, явно мужскую, поскольку у жены татуировка не такая и не там». На других видеоматериалах видел также автомобиль марки ВАЗ-2103 неподалеку от гаража, из чего заключил, что жена в гараже занималась любовью со своим «бывшим», т.к. у того тоже «раньше был Жигуль» (какой именно модели, больной не знает). Дома неоднократно заявлял, что ощущает к себе пристальное внимание и, видимо, слежку на работе, но всякий раз рационализировал переживания тем, что «действительно ведь потом приходили проверки». Стал выпивать, но практически не пьянел [атипичная реакция на алкоголь и другие психоактивные вещества нередко встречается при шизофрении – прим. Лахта Клиники]. Вплоть до самой госпитализации продолжал работать; согласно служебной характеристике, отличался добросовестностью, уравновешенностью, исполнительностью, высоким чувством ответственности, часто засиживался на работе допоздна, чтобы уложиться в сроки сдачи документации и не допустить ошибок. В то же время, обращался за помощью к семейному психологу, невропатологу, «экстрасенсу», а затем был даже госпитализирован в частный центр реабилитации лиц с наркозависимостью, т.к. имел место психотический эпизод с галлюцинаторными переживаниями и психомоторным возбуждением: «видел» сквозь забор, как жена в парковой зоне занимается сексом с двумя кавказцами, пытался сломать ограждение, позвонил родственникам (сестре и ее мужу) – которые, по счастью, случайно проезжали неподалеку и успели увезти больного до появления полиции. На следующий день выписался из реабилитационного центра, потому что там, со слов, «хотели уколами превратить в овощ, и вообще не понравилось лечиться с наркоманами». Еще через три месяца обратился в частную клинику к психотерапевту, настаивал на немедленном обследовании жены, мотивируя это тем, что «жить с ней стало невыносимо из-за постоянного вранья и измен»; демонстрировал найденный в ее машине чек из парикмахерской, в которой супруга «в то время и в тот день никак не должна была находиться». Высказывал искреннее недоумение по поводу того, что жена собирается переезжать с сыном к своим родителям из-за «какого-то там права на личное пространство». На приеме, вместе с тем, был вполне спокоен, за рамками бредовой фабулы адекватен, всесторонне ориентирован и даже формально-критичен к собственному состоянию, которое охарактеризовал как мучительное и нуждающееся в медицинской коррекции. Обещал «подумать» над рекомендацией психотерапевта, который осторожно предложил госпитализацию и обещал содействие. Через две недели соседи, встревоженные шумом и криками, вызвали полицию, сотрудники которой, в свою очередь, – «Скорую». Как оказалось, больной увидел подъехавшую к подъезду машину жены, и по походке последней «внезапно понял» [описывается так называемый «ага-феномен», встречающийся при шизофрении – прим. Лахта Клиники], что сейчас она в извращенной форме будет изменять ему в лифте. Пока жена поднималась в лифте на двенадцатый этаж, во всех подробностях представлял себе, слышал и даже «почти видел», как это происходит. Было совершено убийство, способ которого…

…и все прочие подробности мы оставляем для беспристрастного анализа судебно-медицинским экспертам. Есть отличная такая поговорка, которую взять бы на вооружение всем масс-медиа: «Бывают кадры для телевизора, а бывают для судмедэксперта, и нельзя путать одно с другим».

Да и не добавишь уже к вышесказанному ничего существенного.

Классификация мании преследования

По происхождению бред преследования бывает первичным и вторичным. Первичный вариант называют интерпретативным, в его основе лежит нарушение мышления. Вторичный – образный и чувственный – формируется на базе галлюцинаций. По содержанию (фабуле) выделяют множество видов персекуторного бреда:

Бред ущерба. Больной убежден, что его имущество пытаются украсть, повредить.
Бред отравления. Уверенность, что преследователи добавляют яд в пищу и воду.
Бред отношения. Предметы, люди и события приобретают особое значение.
Бред воздействия. Идея о физическом или психическом воздействии с целью управления поведением.
Бред кверулянтства. Мысли об умышленном ущемлении прав. Тяга к жалобам, судебным разбирательствам, борьбе за справедливость.
Бред ревности. Идеи об изменах, предательстве партнера.
Бред инсценировки. Все происходящие события воспринимаются и интерпретируются пациентом как часть спектакля, эксперимента над ним.
Бред одержимости. Больной считает, что в него вселилось другое существо и управляет им.
Бред двойника. При положительном варианте незнакомые люди воспринимаются как друзья, родственники. При отрицательном – близкие люди являются чужаками с хорошим гримом.
Бред метаморфозы. Идея магического перевоплощения в одушевленное существо или предмет.
Бред обвинения. Пациенту кажется, что люди постоянно вслух или мысленно обвиняют его в преступлениях, неприятностях, трагедиях.

Использование психологических методов

Использование психологических методов способно полностью помочь избавиться от фобий и тревожных расстройств, сопровождающихся страхом преследования, и значительно уменьшить выраженность симптоматики в случае бреда. Основной психологический метод лечения бреда преследования – когнитивно-поведенческая терапия. Бред преследования – это деструктивное психическое состояние, при котором человек патологически убежден, что за ним ведется слежка, и ему хотят причинить ущерб.

Как вести себя окружающим?

В первую очередь необходимо помочь осознать больному человеку его проблему и убедить его обратиться к психотерапевту. Очень важно найти специалиста, который найдет подход к такому пациенту. От уровня доверия к врачам психотерапевтам и психиатрам во многом зависит успех лечения и эмоциональный настрой пациента.

Также следует контролировать прием и дозировку назначенных врачом медикаментов.

Необходимо запастись терпением и постараться обеспечить благоприятную психоэмоциональную атмосферу. Не нужно проявлять излишнее беспокойство и негативные реакции, все эти действия побуждают ответные приступы агрессии.

Родственникам пациента с диагностированной манией преследования следует поставить себя на место больного, так, если человек считает, что его хочет убить какая-то тайная организация, то не нужно убеждать его в обратном.

Диагностика заболевания

Манию преследования способен точно определить только психиатр, проведя психологические и инструментальные процедуры.

Врач внимательно изучит симптоматику и анамнез пациента, пообщается с его родственниками. Особое внимание уделяется наличию генетической предрасположенности к заболеваниям головного мозга и психическим, вредных привычек. Важно выяснить характер бреда и то, как больной сам относится к своей проблеме.

В качестве дополнительной информации используется тестирование, позволяющее определить текущее состояние психики пациента: особенности его эмоциональной сферы, памяти, умственной деятельности и т.д. Инструментальные исследования подразумевают:

КТ или МРТ мозга (выявит опухоль или патологию сосудов);
электроэнцефалографию — она позволит оценить работу мозга по степени его активности.